Вроде уже поздно писать про прошлый год, хотя вот по восточному календару НГ только-только наступил, так что...
короче... это был ужасно плохой, просто отвратительный год, в котором я себя просто ненавижу, в которм все замечательные розовые мечты превратились в сплошное издевательство, в котором... даже не хочется обо всем этом писать.
Но... я, кажется, снова наконец-то встала на рельсы, поняла, как делать можно, и как нельзя. Много ходила в юбке, носила странную челку сине-зеленого цвета, встала на 10-сантиметровые каблуки, научилась приклеивать ресницы, носить чулки, быть жесткой, когда надо, любить человека вопреки всем граням разумного, приклеивать цветочки на ногти, вязать шапочки, и говорить по-французски "ублюдок".
Еще совершила то, о чем мечтала с детства - сходила на Реквием Моцарта.
Еще это был год встреч - поселила у себя на несколько летних дней друга, которого не видела 8 лет, навестила подругу в Питрере, и, конечно, наконец-то (после долгого планирования) увиделать с Adler Alice.
Наверное, все не так уж и плохо...)
короче... это был ужасно плохой, просто отвратительный год, в котором я себя просто ненавижу, в которм все замечательные розовые мечты превратились в сплошное издевательство, в котором... даже не хочется обо всем этом писать.
Но... я, кажется, снова наконец-то встала на рельсы, поняла, как делать можно, и как нельзя. Много ходила в юбке, носила странную челку сине-зеленого цвета, встала на 10-сантиметровые каблуки, научилась приклеивать ресницы, носить чулки, быть жесткой, когда надо, любить человека вопреки всем граням разумного, приклеивать цветочки на ногти, вязать шапочки, и говорить по-французски "ублюдок".
Еще совершила то, о чем мечтала с детства - сходила на Реквием Моцарта.
Еще это был год встреч - поселила у себя на несколько летних дней друга, которого не видела 8 лет, навестила подругу в Питрере, и, конечно, наконец-то (после долгого планирования) увиделать с Adler Alice.
Наверное, все не так уж и плохо...)